Многим известна история ледокольного парохода «Александр Сибиряков» и его отважного экипажа — сибиряковцев.
Это судно первым в 1932 году прошло по Северному морскому пути — кратчайшему пути между Европейской частью России и Дальним Востоком – в одну навигацию. Суда, курсировавшие по этому пути, доставляли в порты Арктики и крупных рек Сибири топливо, оборудование, продовольствие, вывозили лес и природные ископаемые.
Маршрут «Сибирякова» начался в порту Архангельска. Во время рейса в условиях сложной ледовой обстановки ледокол потерял часть гребного винта и, оставшись без хода, начал дрейфовать. Спустя некоторое время команда изготовила самодельные паруса, с помощью которых удалось вывести судно на чистую воду, откуда его отбуксировали в Петропавловск-Камчатский. Экипаж дрейфовал почти месяц. За этот рейс ледокол был награждён орденом Трудового Красного Знамени. А летом 1933 года попытку повторила новая экспедиция на уже более крупном пароходе – «Челюскине»
В последний рейс
Но сегодня речь не об этом. Сегодня расскажем о гибели судна, с момента которой прошло почти 80 лет. Историю, услышанную от родственников одного из членов экипажа, рассказала мне жительница Холмогор Надежда Матвеева. Раньше она жила в селе Койде Мезенского района и соседствовала с сестрой Ивана Григорьевича Малыгина — стрелка палубного орудия «Сибирякова». Плечом к плечу в том роковом рейсе стоял с ним и наш земляк — уроженец Емецка Василий Григорьевич Зайцевский.
— Соседкой моей по дому была женщина — коренная поморка, муж её тоже был помор, только рано умер, оставив её с тремя детьми, — говорит Надежда Александровна. — Часто с этой соседкой и её старшей дочерью вели мы задушевные беседы. Именно от неё, а не из книг, газет и журналов я впервые узнала о ледокольном пароходе «Сибиряков» и членах его команды, среди которых в суровом военном 1942 году был и брат моей соседки. Рассказано мне было, что «Сибиряков» во время плавания в Карском море 25 августа 1942 года встретился с огромным фашистским линкором «Адмирал Шеер», но не сдался врагу, не уступил флаг, как те требовали, а отважно вступил в неравный бой и тем самым спас от гибели большое количество других судов, находившихся в Арктике.
В свой последний рейс «Сибиряков» вышел из Архангельска 19 июля вместе с пароходами «Г. Седов» и «Сакко». Их задачей было обслуживание полярных станций: смена зимовщиков, доставка продовольствия и материалов. Судном командовал Анатолий Качарава. На борту находились гражданский и военный экипаж, а также пассажиры — строители и персонал полярных станций, всего около ста человек. Кроме того на пароходе находилось 349 тонн грузов: собаки, коровы, оснащение станций, провиант, топливо, стройматериалы.
Роковая встреча
25 августа «Сибиряков» держал курс на архипелаг Северная Земля. В какой-то момент сигнальщик заметил неизвестный крейсер с американским флагом. Крейсер запрашивал ледовую обстановку с помощью семафорной азбуки. Но как оказалось, это был не союзный корабль, а тяжёлый немецкий крейсер «Адмирал Шеер», который скрытно вёл поиск союзнических караванов для недопущения их прихода в Баренцево море и разрушения советской портовой инфраструктуры. План противника ввести в заблуждение наш экипаж не удался: Карачава знал, что американских крейсеров здесь быть не должно. На «Сибирякове» пробили тревогу.
Крейсер начал атаковать ледокол. Сибиряковцы пытались отвечать, но силы были неравны. Ни одного попадания по вражескому судну. Радист без остановки подавал сигналы: «Нас обстреливают!», но радиопередачи гасились специальной аппаратурой крейсера.
Атака врага оказалась эффективнее: четыре снаряда попали в пароход, буквально разорвав его на куски. Люди гибли в огне, падали в ледяную воду, но экипаж продолжал борьбу за жизнь. Только когда четвёртый снаряд взорвался в котельном отделении, корабль пошёл ко дну. Кто-то из уцелевших сибиряковцев сел в шлюпку, кто-то пытался спастись вплавь, но фашисты вылавливали их. В плену оказались 18 человек, в том числе капитан Качарава, стрелки Малыгин и Зайцевский.
— Обожжённые, ослепшие и оглохшие, не способные уже говорить, но каким-то чудом державшиеся на воде, они были взяты в плен и увезены в Норвегию, где находилась немецкая база, — рассказывает Надежда Матвеева. — Там их положили отдельно, но близко от остальных пленных, слышавших их стоны. А когда наступила тишина, всем стало понятно: от полученных травм боевые товарищи скончались. Обо всём, что случилось, родные Ивана Малыгина узнали от Анатолия Качаравы. Фашисты попытались узнать у пленных, кто среди них капитан, но моряки, сговорившись, указали на брата моей соседки, дав возможность Качараве спастись.
Гибель «Сибирякова» не была напрасной: благодаря его радиограммам, которые смогли пробиться сквозь помехи, советские конвои и морские порты узнали о присутствии вражеского судна и смогли предпринять необходимые меры для обороны.
* * *
В память о подвиге экипажа ледокола на острове Белуха в Карском море установлен маяк, а в Койденском музее организован «Уголок сибиряковцев», автором которого стала внучка Ивана Малыгина. Она передала в музей копию похоронки на деда и единственную фотографию, где он запечатлён с женой и их маленькой дочкой. Племянница Ивана Малыгина подарила музею семейную реликвию, хранимую более 70 лет — выточенную из ствола толстого дерева лопату для уборки снега с вырезанным на ней, как было принято у поморов, клеймом мастера.
Жанна КОСМЫНИНА
Использована информация из открытых интернет-источников
